Виктор Бережной: «В Турции владелец команды вышел на площадку с пистолетом и начал бегать за судьями»

В 80-е-начале 90-х Виктор Бережной выступал за киевский СКА и московский ЦСКА, в составе сборной СССР становился призером европейского и мирового чемпионатов, участвовал в Олимпийских играх в Барселоне. Затем много лет отыграл в Турции, где начал тренерскую карьеру. Попутешествовав по миру, поработав в Турции, Украине, Венгрии и даже Судовской Аравии, сейчас он второй тренер в юношеской команде ЦСКА. В интервью нашему блогу он вспомнил атмосферу в сборной СССР и впечатления от «Дрим Тим», рассказал о турецком баскетболе 90-х и о том, как оказался в Саудовской Аравии, а также поделился своим мнением о проблемах юношеского баскетбола в России.

«Страха перед Дрим Тим в Барселоне не было»

- Вы значительную часть карьеры провели в киевском СКА. Что это была за команда? О ней сейчас вспомнят далеко не все.

– В СКА я отыграл десять сезонов, с 1976 года по 1986-й. Потом уехал в Москву, где провел пять сезонов, а затем была Турция, где я выступал еще девять сезонов. СКА – это армейская команда. Раньше были популярны чемпионаты СССР среди военных округов, также проводились международные соревнования среди «дружественных» армий, что-то вроде армейской Олимпиады. Вот для этого, наверное, и содержались такие клубы. Да и вообще каждому спортивному клубу было престижно иметь команду Высшей лиги. Хотя держались мы обычно в середине турнирной таблицы или даже ниже. Еще СКА нужен был, чтобы здесь «доигрывали» те игроки, кто вроде бы еще и не старые, а в ЦСКА уже не попадали. Так, у нас один сезон отыграл Иван Едешко. Или те спортсмены, которые должны были служить в армии, но в ЦСКА также не попадали – они тоже приходили к нам. Или те ребята, которые пока еще не проходили в ЦСКА, например, Виктор Панкрашкин.

- Вы сами в ЦСКА оказались в довольно зрелом возрасте. До этого армейцы вами не интересовались?

– В ЦСКА были разные тренеры. Когда команду возглавил Юрий Геннадьевич Селихов, у которого я прошел практически все молодежные сборные, он меня и пригласил в ЦСКА. Я к тому времени был уже кандидатом в главную сборную. Как раз случилась авария в Чернобыле, и долго раздумывать не пришлось: с женой сразу же решили переехать из Киева в Москву. Сложностей с привыканием к новой команде не было. Всех игроков я уже знал. Раньше ведь было по-другому. Это сейчас команды в разъездах: приехали на один день, матч отыграли и уехали. А раньше собирались турами, жили в основном все в одной гостинице, играли в одном зале, ходили друг  другу на игры, так что общения было больше, чем сейчас. И по сборной тоже многих, конечно, уже знал.

- За сборную СССР на крупных турнирах вы впервые сыграли только в конце 80-х. Могли ли пробиться в «золотой» состав на сеульскую Олимпиаду?

– На сборах перед Сеулом я был практически до последнего момента, когда оставалось всего пятнадцать игроков. Но в число двенадцати, к сожалению, в итоге не попал. Потом, конечно, расстраивался: Олимпиаду не каждый год выигрываешь… Хотя чувствовавл и гордость. И понимал: раз мне не хватило совсем немного, значит, нужно еще работать, тогда на следующие Олимпийские игры обязательно попаду. Так и получилось.

- В конце 80-х в Советском Союзе начались национальные конфликты. На сборной это как-то отражалось?

– Нас это не коснулось. Даже когда из СССР вышли Литва с Эстонией, а Латвия еще входила в состав СНГ, мы все остались дружны. Ведь до сих пор та сеульская команда собирается, игроки приезжают на различные годовщины смерти Александра Яковлевича Гомельского, проводятся дружественные матчи ветеранов ЦСКА и «Жальгириса», я вот в прошлом году в таком участвовал – были и Сергей Тараканов, и Анатолий Мышкин, и Арвидас Сабонис с Сергеем Йовайшей с «той» стороны.

- Чем вам запомнилась Олимпиада в Барселоне?

– Олимпиада – это особые соревнования. Когда туда едешь, думаешь, турнир как турнир… За моими плечами уже были и юниорский чемпионат Европы, и взрослый, и «серебряный» чемпионат мира… Но когда приезжаешь и окунаешься в эту атмосферу, становишься частью олимпийской семьи, олимпийского праздника – ощущения совсем другие. В олимпийской деревне ты видишь рядом с собой выдающихся мастеров, не только из баскетбола, но и из других видов спорта, на которых раньше смотрел только по телевизору, а теперь можешь спокойно с ними пообщаться на равных. Ты чувствуешь значимость этого события и ощущаешь свою ответственность.

- С баскетболистами «Дрим Тим» как-то пересекались?

– У нас не получилось. Мы шли по турнирной сетке с разных концов, и в полуфинале проиграли хорватам. А вне площадки… Они ведь жили не в олимпийской деревне, в гостинице, а в деревню приезжали только на экскурсию, походили, посмотрели… Видели мы их только в зале, во время игр. Смотрелось все это, конечно по-другому. С виду вроде бы обычные ребята, но когда выходят на площадку, и ты видишь эту мощь, эти скорости, это взаимопонимание между игроками – понимаешь, что это немного другой баскетбол. Сейчас разница нивелируется, и европейские клубы играют с командами НБА на равных, по крайней мере, в предсезонке. А раньше они были недосягаемы.

- Но наша сборная была готова к возможной встрече с командой США?

– Шанс, что мы могли бы выиграть, был, наверное, только один из ста. Но одно то, что будем с ними играть, вдохновляло и настраивало. Страха как такового не было.

- Для литовцев обыграть сборную СНГ в матче за третье место было делом принципа. А в нашей команде как относились к тому матчу?

– В то время о политике никто и не думал. Мы играли в баскетбол, и все. Это сейчас представляют как «противостояние». Да, и такое было. И борьба ЦСКА с «Жальгирисом» перешла на уровень сборных. И матчи сборных Литвы и СНГ всегда были интересными. То, что проиграли им матч за бронзовые медали – это спорт… В первом матче, на групповом этапе, мы их обыграли, во втором – они нас. Для литовцев баскетбол – как для бразильцев футбол, и любой успех сборной они оценивают, как победу всей литовской нации. И то, что бронзовые медали стали для них национальным праздником – для них это нормально.

- После Олимпиады-1992 выступления за сборную вы завершили…

– Да, это было моим решением. У меня было предложение о продлении первого годичного контракта в Турции. Много лет оставался без отпуска, так что решил закончить со сборной.

- Много лет спортсмены, выезжающие на игры на Запад, были «честными контрабандистами». В конце 80-х в этом отношении что-то поменялось?

– Думаю, поменялось это уже в 90-е. Безусловно, привозились какие-то сувениры, были и обмены фотоаппаратов и икры в «дозволенных» количествах… Но состояния на этом сделать было нельзя, так, некоторое подспорье к зарплате. Тем более, у меня не было такого, чтобы везти что-то чемоданами, я от коммерции далек.

Виктор Бережной – № 5:

«В Турции не может быть так, что тебе позвонят и заберут хорошего молодого игрока или он сам от тебя убежит»

- Почему из ЦСКА вы переехали в Турцию, в не самый сильный европейский клуб?

– А меня там все устроило. Я приехал в Анкару на просмотр, и мне там все понравилось. Мне показали город, показали дом, где я буду жить, машину, показали зал, показали команду, я провел несколько тренировок, узнал про школу. У меня дочка пошла во второй класс, а при российском посольстве в Анкаре была школа. Деньги были примерно те же, что мне предлагали во второй испанской лиге, сейчас уже не помню команду, какой-то маленький городок. От тех финансовых условий, что были в ЦСКА, они отличались в разы.

- Что из себя представлял турецкий баскетбол в то время, в начале 90-х?

– Хороший уровень, как раз начинался его подъем, начали приглашать иностранцев. Первый год я отыграл в «Анкара Коллеж», мы стали третьими, выступали в Кубке Корача. Потом перешел в известный «Турк Телеком», он тогда назывался «ПТТ». «Тофаш» тогда как раз успешно выступал в еврокубках, они пригласили двух американцев и платили им очень солидные деньги, даже по сравнению с Грецией и Испанией. «Тофаш» и дал всплеск баскетболу в Турции, за ним начали подтягиваться и остальные клубы. Начали приезжать легионеры и тренеры-иностранцы. Появился интерес, люди начали ходить на матчи, началось строительство спортсооружений, появились спонсоры…

- Если сравнить уровень турецкого чемпионата с советским?

– Когда я уезжал, у нас еще не было легионеров. ЦСКА, наверное, был сильнее, «Жальгирис»… Но если брать общий уровень, турецкий чемпионат, думаю, был даже сильнее.

- Многие наши спортсмены, уезжая в Европу, сталкивались там с различными проблемами. Вам как быстро удалось адаптироваться в Турции?

– Адаптация прошла отлично. Я ее почти и не почувствовал, все прошло очень гладо. У меня не было проблем с языковым барьером: я разговаривал по-английски, а у нас в клубе даже тренер-турок вел тренировки на английском, позже я и турецкий выучил. Не было проблем и в бытовом плане, не было задержек зарплаты.

- Как вам игралось при поддержке славящихся своей импульсивностью турецких болельщиков?

– Да хорошо игралось. И лучше всего игралось, если после нас был еще футбол. Наш зал, в котором мы играли, был практически на самом стадионе, в стадионном комплексе. И если у нас игра, скажем, в 5 часов, а футбол в 8, то сначала все болельщики «разогреваются» на нас, а потом уже идут на футбол. Так что поддержка всегда была очень хорошей.

- В Турции бывют матчи, на которые, как иногда в России, приходят менее тысячи зрителей?

– Наверное, такого не бывает. Обычно залы заполнены процентов на семьдесят. Связано это с тем, что Турция разделена на четыре футбольных «лагеря»: половина болеет за «Фенербахче», меньшая часть – за «Галатасарай», «Бешикташ» и немного – за «Трабзон». За эти команды болеет вся Турция, за остальные – совсем по чуть-чуть. Самые активные болельщики платят взносы клубу, ходят на всякие собрания – для них это как часть жизни. И им все равно, за какую команду своего клуба болеть, будь то футбол, баскетбол или волейбол. Поэтому они и приходят на игры.

- Доводилось быть свидетелем каких-либо инцидентов?

– Как-то раз мы играли с командой из Кайсери. И после матча ее владелец вышел на площадку с пистолетом и начал бегать за судьями. Не направлял на них, не стрелял, а просто бегал и пугал. Наш тренер сразу увел нас в раздевалку.

- Там же в Турции вы начали и тренерскую карьеру, много времени проработав с молодежью. В чем специфика турецкой системы подготовки молодых баскетболистов, которая дала отличный эффект в 2000-е?

– Каждый клуб высшей лиги обязан иметь детскую команду. Я расскажу о структуре клуба, в котором я начинал работать, «Турк Телеком». У нас, как и во всех клубах, были группы трех возрастов: младшие, средние и старшие. Плюс еще платная группа, то есть мальчики и девочки, которые занимаются за деньги. Ее отличие в том, что тренировки лишь три раза в неделю, и принимали туда всех, и маленьких, и толстеньких, и худых. И если тренеры видели, что у ребенка из этой группы есть прогресс – его переводили в бесплатную группу соответствующего возраста.

С этого момента начинается лицензирование игроков. Если ты принадлежишь клубу, отыграл за него одну игру – независимо от того, хочешь ты уйти или нет, сам ты уйти не сможешь. Еще два года ты будешь принадлежать клубу. И поэтому там нет такой текучести: если у тебя в клубе есть хороший игрок, которого ты подготовил, не может быть так, что тебе позвонят, скажем, из ЦСКА и его заберут или он сам от тебя убежит. Там игрока можно только официально купить, даже если ему тринадцать или пятнадцать лет. И так – до двадцати одного года, хотя сейчас, может, что-то и изменилось. Или этот игрок должен не играть в Турции два года. И многие, чтобы не платить этот трансфер, уезжали играть за границу, а потом возвращались. Эта система работает. Никто тебя не посадит в тюрьму, ты просто не имеешь права два года играть. А клубы, воспитавшие хорошего игрока, имеют определенные гарантии: или они его в будущем продадут и получат деньги или он будет играть у них и приносить им пользу.

- Когда вы вернулись в Россию, Вашим турецким опытом как-то интересовались?

– Интересовались, но не более того. Ведь эта система обрубает очень много лазеек… Но это нормально для России.  

- В Турции вы стали практически «своим». Как вам это удалось?

– Я ведь долго там отыграл, почти десять сезонов. И получил турецкое гражданство, сейчас у меня двойное гражданство. Тем не менее, когда решался вопрос о назначении тренеров сборной, а Турция с Россией попали в одну группу, мне сразу «культурно» сказали, что работать в сборной я не буду. Хорошо, я вернулся в Россию, Александр Яковлевич Гомельский мне помог. Я хотел применить свои знания и свой опыт, и с Борисом Ливановым мы работали с юношеской сборной 1985 года рождения, стали серебряными призерами чемпионата Европы 2001 года. В той команде были Дмитрий Соколов, Егор Вяльцев, Павел Подкользин, Виктор Усков…

- Кто из тех молодых российских игроков, с кем вы тогда работали, затем вас разочаровал? Своим отношением к делу или карьерой в целом…

– Вы знаете, я как-то упустил этот момент. После этого я получил приглашение в Украину, и как-то четыре года за ними не следил. Было очень много работы и в клубе, БК «Киев», и в сборной Украины.

Виктор Бережной – в майке ЦСКА (№ 5):

«Если мы отменим «зону» – это не значит, что у нас сразу появится десять Майклов Джорданов»

- Вы работали и с юношескими, и с молодежными командами. А вот в роли главного тренера у вас не получилось ни на Украине, ни в Венгрии…

– В Украину я приехал как ассистент, и три года проработал ассистентом, а затем полгода главным тренером. А не получилось вот почему. В чемпионате я выиграл одиннадцать матчей из одиннадцати. Но для еврокубков у БК «Киев» был очень маленький бюджет. Я подошел к владельцу команды и сказал: чтобы выйти в следующий раунд, нам нужен вот такой игрок. Он ответил, что денег нет, играйте теми, кто есть. В итоге мы проиграли дома «Калеву» и не вышли в следующий этап. И мне сказали: пиши заявление «по собственному желанию». Пришлось написать. Хотя, повторю, на Украине мы не проиграли ни одной игры, а там ведь есть такие сильные клубы, как «Азовмаш» и «Будивельник».

В венгерском «Капошваре» я проработал примерно полсезона. Ничего плохого сказать не могу, но наша команда по составу была явно слабее. И для меня это был первый опыт работы в дальнем зарубежье. Украину все-таки я знал, и играл там долго, и потом следил, и друзей много… В Венгрии было посложнее, тоже клуб с небольшим бюджетом. Тем не менее, в лиге они остались.

Потом у меня был очень интересный опыт в Саудовской Аравии…

- Как вы туда попали?

– Агент предложил: есть вакансия тренера в клубе «Аль-Ахли» из города Джидда.

- Что это за команда?

– Когда я приехал, в предыдущем сезоне они были восьмыми в чемпионате страны. Играют два иностранца и местные ребята. Полупрофессиональный спорт: некоторые ребята и работают, и играют в баскетбол, иностранцы-то, понятно, только играют. Достойная зарплата, хороший уровень жизни.

- А уровень баскетбола?

– Может быть, на уровне нашей студенческой лиги. Или чуть получше.

- Вам как тренеру как там работалось?

– Работалось комфортно. Было полное доверие со стороны руководства клуба. Я построил игру так, как я хотел, планировал подготовку так, как я хотел. С финансами там, слава Богу, все хорошо, все, что я хотел, мне клуб предоставлял. И время в зале, и сборы, и соревнования, и товарищеские матчи – с этим проблем не было. Наша команда вышла в плей-офф чемпионата, стала четвертой и добилась права играть в международных кубках.

- Что из увиденного в Саудовской Аравии может быть применено у нас?

– Только если в бытовых вопросах. Там залы намного лучше, и ты не лимитирован по времени, что вот у тебя есть всего два часа на тренировку, а потом ты должен зал освободить, потому что здесь кто-то еще занимается. Никаких проблем с переездами – это всегда самолеты и всегда лучшие пятизвездочные гостиницы. Но во всем другом Саудовская Аравия – не самый хороший пример для подражания в плане баскетбола.

- Почему вы там не задержались?

– Я посчитал, что за тот прогресс в игре и результатах команды, которого мы добились, мне должны были увеличить зарплату. Мне сказали: нет, у нас есть определенный лимит. Хорошо, лимит так лимит, я вернулся в Турцию, мне поступило предложение от «Эфеса».

- А затем вы вернулись в ЦСКА…

– Да, по семейным обстоятельствам я вернулся в Россию. Мне поступило предложение от Юрия Михайловича Юркова (вице-президент ЦСКА, руководитель молодежной программы ЦСКА – прим. авт.), и я с радостью его принял. Первый год я отвечал за физподготовку молодежной команды и команды ДЮБЛ, а сейчас второй тренер в команде ДЮБЛ. И могу сказать, сравнивая с тем, как обстоит дело в «Эфесе», который славится своей молодежью, что в ЦСКА и баскетбольная, и околобаскетбольная работа с молодежью построена даже лучше, чем в «Эфесе». Когда ты видишь прогресс игроков, их работу и свое участие – радуешься за них, и самому приятно.

- Какие проблемы сейчас мешают развитию игроков в цепочке ДЮБЛ – молодежная команда – «основа»?

– Эту цепочку выстроить-то не очень сложно. И она уже есть. Но когда игрок доходит до уровня ВТБ – там вмешивается лимит, и приходится играть в Суперлиге. Иван Стребков недавно выдал очень хорошую игру за «Автодор», забил восемь трехочковых. Очень рад за него. Артем Камолов туда же уехал. Сейчас к основной команде, к тренировкам привлекается Саша Гудумак. Но чтобы заиграть в «основе», нужно занять чье-то место. А любой тренер при прочих равных лучше возьмет игрока с опытом, чем без опыта.

- Как вы относитесь к идеям, чтобы молодежные команды играли не в своем чемпионате, а в Высшей или Суперлиге?

– Такое ведь было. Знаю, что еще до моего приезда молодежная команда ЦСКА играла в Высшей лиге и даже была там в топе.

- Противники этого считают, что у молодежи, играющей со взрослыми, увеличивается риск получить травму…

– Какие же это молодые игроки? «Молодежка» у нас до 21 года, плюс допускается еще любой игрок свыше этого возраста. Практически это уже молодые люди, которые должны играть, если они хотят выйти на топ-уровень. Почему нет? Во многих странах так играют. Литовцы запускают все возраста по всем лигам: младший играет в низшей лиге, средний – в средней… Хотя у нас, я считаю, и молодежный чемпионат довольно сильный. А наша команда ДЮБЛ, думаю, могла бы спокойно играть в Высшей лиге, в серединке наверняка бы закрепились.

- В соответствующем департаменте РФБ готовится предложение запретить на детском и юношеском уровне играть зонную защиту. Что скажете об этом?

– Слышал я об этом предложении, читал всю присланную в ЦСКА документацию. Я не знаю, как это можно будет сделать. Я посмотрел финальные турниры чемпионата России по двум возрастам, 1997 и 1998 годов рождения. Девяносто процентов времени и девяносто процентов команд играют «зону». Не знаю, хорошо это или плохо. Возможно, в этом возрасте, чтобы достичь каких-то результатов, это и имеет смысл. И не очень понятно, как будут судьи трактовать эти ситуации, будет очень много спорных моментов. Считаю, что ничего нельзя запрещать. Но на то ты и тренер, чтобы воспитать команду, которая может обыгрывать и «зону», и личную защиту. Ведь если мы отменим «зону» – это не значит, что у нас сразу появится десять Майклов Джорданов, которые будут один-в-один всех обыгрывать.

- Какие еще предложения от РФБ могут способствовать прогрессу молодежи?

– Мы предлагали, например, свой вариант чемпионата ДЮБЛ. Чтобы не играть много «проходных» матчей с разницей в 40-50 очков, которые никому ничего хорошего не дают. Ни проигравшим, самооценку которых опускают еще ниже. Ни тем, кто посильнее, которые только расслабляются. Наш вариант: разбить команды по «дивизионам» в зависимости от их уровня, чтобы сильные команды больше играли между собой. Тогда и будет прогресс. 

Фото из архива Виктора Бережного.