Роман Нойштедтер: «Рад, что у меня не было PlayStation. Я рос на улице и многому там научился»

Денис Романцов встретился в Гельзенкирхене с полузащитником «Шальке» Романом Нойштедтером, который родился в Днепропетровске, а пригодился в Германии.

Отец Романа в восьмидесятые годы играл за «Зенит», ЦСКА-2 и «Днепр», а в девяностые, уже живя в Германии, провел три матча за сборную Казахстана. Сам Роман прогремел в бундеслиге с гладбахской «Боруссией», перешел в «Шальке», получил приглашение в сборную Германии, во вторник отдал голевую передачу в игре с «Реалом», а в четверг днем оказался напротив меня в бистро тренировочного центра «Шальке».

- Что за девушка участвует в ваших тренировках?

– Психологией занимается. Она пришла к нам зимой, после первой половины сезона. Если кому-то из молодых надо с ней поговорить, можно к ней сходить. Но все по желанию, без обязаловки. Она смотрит тренировки, спрашивает, кто как себя чувствует – но не так много, как другие тренера. Я к ней за помощью не обращался. У меня же девушка учится на психолога, так что еще одного психолога мне не надо.

- А ваша девушка вам помогает как психолог?

– Когда мне было 16-17 лет и мои пацаны шли гулять, я, конечно, хотел с ними, но по воскресеньям у меня были игры. И вот однажды Мона сказала: «Зачем тебе это надо? Хочешь – иди, но если ты надеешься чего-то достичь, лучше остаться дома. У тебя же сил на игру не останется». В таком возрасте знаете, как бывает – говоришь пацанам, что не хочешь гулять, а они тебе: «О-ой, чего ты такой, пошли с нами». Но мне было все равно, что думали другие. Если посмотреть назад, я очень рад, что перестал ходить тогда гулять и сосредоточился на футболе и что моя девушка мне помогла.

- Скейтбордом вы серьезно увлекаетесь?

– У меня дома четыре или пять скейтбордов. Сейчас, когда хорошая погода, можно покататься на Райне, там отличная дорога. Когда мне было 15-16, мы с пацанами в Майнце играли в хоккей на роликах, гоняли на скейтбордах, на велосипедах. А сегодня выходишь на улицу – никого нет: все или за компьютером сидят или за PlayStation. Я очень рад, что у меня всего этого не было. Я рос на улице и многому там научился – с десяти до шестнадцати лет. А потом уже каждый день были тренировки и игры. Параллельно я учился, хорошо окончил Abitur, так что времени уже не было чем-то другим заниматься.

- Я, кстати, видео ролик на YouTube, где вы с Марко Ройсом рубитесь в PlayStation.

– Это было перед очередным рурским дерби – Марко тогда как раз ушел из Гладбаха в Дортмунд, а я из Гладбаха – в Гельзенкирхен. У Дортмунда с «Шальке» большое противостояние, поэтому на телевидении решили подогреть интерес к матчу нашей игрой. Нас попросили сыграть 4:4. Смешно получилось. Марко вел 4:1 и в конце мне нужно было успеть забить три гола, чтобы закончить с нужным счетом. Я старался играть очень эмоционально.

- Какие у вас отношения с Ройсом, после того как вы ушли из Гладбаха и стали играть за принципиальных соперников?

– Марко – мой хороший друг. Переписываемся, созваниваемся. Сейчас, конечно, труднее общаться – и мы, и они играли в Лиге чемпионов, к тому же он живет в Дортмунде, а я в Дюссельдорфе, это примерно час езды. В единственный выходной редко хочется ехать куда-то целый час. Но если свободного времени больше, мы с Ройсом встречаемся, ужинаем, смотрим футбол, можем съездить на игру в Менхенгладбах.

- А сколько занимает путь из Дюссельдорфа сюда, в Гельзенкирхен?

– Минут 35 – это не проблема. В Дюссельдорфе удобнее, чем здесь. Здесь фанаты больные по футболу – это очень хорошо, но в Дюссельдорфе для нас, футболистов, потише: нас не узнают, когда мы ужинаем. Я живу на берегу Райна. Очень красивый город, мне там нравится. Я туда переехал еще перед последним сезоном в Гладбахе.

- Примеры сумасшествия фанатов «Шальке»?

– Например, болельщики «Вольфсбурга» вообще почти не ездят на выезды, а, если мы играем на выезде, у нас иногда ощущение, что мы дома. Болельщики такие громкие и их всегда так много. Они живут для нас, болеют для нас. Не знаю, видно ли было в интернете, сколько наших фанатов приехали поддержать нас в Мадрид. Они пели и днем в центре города, и во время матча.

- А вы в Мадриде даже голевую передачу отдали.

– Главное, что эта игра очень полезна для развития наших молодых игроков – Майера, Дракслера, Колашинаца. У нас ведь очень молодая команда. Майеру всего 17, а он уже отлично работает с мячом, много бегает, работает для команды, всегда может обыграть одного-двоих обыграть, пас отдать.

Судил нас, кстати, в Мадриде русский судья Карасев, но я с ним не разговаривал, только руку пожал.

- Что русского осталось в вашей семье после двадцати лет в Германии?

– Дома всегда говорим по-русски. Мама очень вкусно готовит русскую кухню – манты, пельмени, борщ, вареники, блины. Всегда готовит к моему приезду. Когда собираюсь домой, звоню маме, заказываю: «Сегодня хочу манты. Или – сегодня хочу пельмени». И выезжаю.

- Что запомнили из раннего детства?

– Я вырос у бабушки с дедушкой в Кара-Балте, это в Кыргызстане. В садик там начал ходил, а, когда мне исполнилось четыре года, мы уже переехали в Германию. Здесь, в садике я быстро выучил немецкий язык, так что в школе проблем не было. Еще я целый год играл в теннис. Родители не заставляли – я сам. Но мне не понравилось. К тому же там была только одна тренировка в неделю. Я в детстве был болен футболом. До тренировки, после тренировки – всегда с мячом.

- В Киргизиию после переезда в Германию не заносило?

– Ни разу. Родители мамы летали туда в отпуск., но теперь бабушка живет в Саратове, а тетя в Москве. Десять лет назад я гостил у бабушки в Саратове. Она как раз переехала из Кыргызтана. Многие друзья оттуда тоже переехали и живут рядом. С тех пор мама говорит, что в Саратове опасно – меня там знают и лучше туда не ездить. Чаще бабушка приезжает в гости. Прожила вот у родителей с конца ноября по конец февраля.

- А в Украине бывали?

– Один, когда играл в Киеве за немецкую молодежку в Кубке Лобановского. Проиграли Турции 1:2 и попали на Иран, с которым я и сыграл. Но тогда мы в основном в гостинице сидели. По улицам ходить не разрешали. Хороший состав был – Ройс, Хуммельс, Шмельцер, Ульрайх, Марин, Мюллер.

- Почему у вас так и не сложилось со сборной Украины?

– В Украине меня хотела видеть только пресса, а из федерации никто не звонил.  Я видел только одно интервью Блохина, где он сказал: «Если Нойштедтер хочет играть за Украину, должен приехать к нему и попросить позвать в сборную». Мне кажется, когда тренеру нужен игрок, он ему звонит и вызывает на сбор. В общем, я об этом много не думал.

- Правда, что на Евро-2008 вы страстно болели за Россию и даже майку сборной раздобыли?

– Майку мне папа когда-то подарил, она очень старая. Я и надел-то ее только раз, чтобы с братом сфотографироваться. А тогда мне просто очень нравилось, как играла сборная России, потому и болел так сильно. Я вообще стараюсь не пропускать международных матчей российских и украинских команд, всегда узнаю результаты.

- Я читал, что оказаться в одной из этих команд вы если и планируете, то не раньше тридцати лет.

– Я не знаю, что завтра будет. Предложений из России или Украины у меня не было, а с ближайшим будущим у меня все ясно – у меня еще два с половиной года по контракту с «Шальке». Когда он закончится, мне будет двадцать восемь, тогда можно будет думать. Русские клубы хорошо развиваются, скоро там будет чемпионат мира. Я говорю по-русски, мне было бы проще адаптироваться, чем другим иностранцам.

- Помните свои ощущения, когда узнали, что Йоахим Лев вызвал вас в сборную Германии?

– Хорст Хельдт, менеджер «Шальке», позвонил мне и сказал, что Йоахим Лев вечером мне наберет и что меня вызывают в сборную. Я не поверил, думал, он шутит, потому что даже не думал о сборной Германии. Но вечером, когда я ужинал, позвонил Лев и сказал, что доволен моей игрой и хочет посмотреть, как я играю и какой я мужик. В итоге я провел за сборную два матча.

- Как вас там приняли?

– В сборной я многих знал – Ройса, Гетце, Шюррле (он тоже жил в Дюссельдорфе), Мюллера знал по молодежке. В сборной есть ритуал – после первой игры новичок должен произнести речь. После ужина я встал, сказал, что он очень рад, что меня пригласили, что пацаны все нормальные и хорошо меня приняли, и что кто хочет – может выпить в баре пива за мой счет.

- Правда, что в юности из вас хотели слепить центрального защитника?

– Я всегда играл в полузащите, то справа, то на десятке. А когда подписал с «Майнцем» первый контракт, меня из-за высокого роста хотели перевести в оборону,. Мне там не нравилось никогда – провел в защите только пару игр. Тренер увидел, что это не моя позиция и вернул меня в середину.

- Ваш отец рассказывал, что однажды вы набрали 3+3 за матч.

– Это было лет в 16, я еще играл на десятке. Много забивал, много отдавал. А в профессионалах я всегда на шестерке играю. Перед защитниками, развиваю атаки.

- Отец долго вас тренировал?

– Два года. Первый сезон я у него тренировался и играл, а во втором я уже был профессионалом и, когда не попадал в основу, возвращался играть у отца. В Гладбах я уехал, чтобы стать более самостоятельным. Отец ведь тоже играл за «Майнц» и, когда я выходил на поле, во мне видели только «сына Пети». Конечно, я мог остаться в Майнце – там были все мои друзья, родители, брат – но мне захотелось чего-то нового. В Гладбахе сначала было очень тяжело – я был один, все новое. Играть начал только во втором сезоне.

Три-четыре игры я у предыдущего тренера Фронтцека сыграл, а потом пришел Люсьен Фавр и я стал регулярно выходить на поле. Для молодого игрока это было очень важно. Фавр принял команду-аутсайдера, а потом вывел «Боруссию» в Лигу чемпионов. Игроки-то остались те же, но Фавр сделал каждого из нас сильнее. Мы очень много тренировали тактику, он каждому объяснял, куда бежать, на каждую игру готовил отдельную стратегию. Объяснял, в каких зонах у нас будет пространство для атак, как мы будем создавать шансы. Болельщики в Гладбахе тоже что надо. Когда мы сохранили место в бундеслиге и приехали из Бохума на свой стадион, нас там ждало тысяч десять фанатов.

- Вратарь Гладбаха тер Штеген и правда похож характером на Оливера Кана?

– Все вратари чуть больные. Марк-Андре, когда я играл в Гладбахе, был тихим, говорил не очень много, но иногда мы ходили обедать или ужинать. Важно, что он хорошо играет ногами, здорово действует на линии. Не много в мире таких вратарей. К тому же он молодой. «Барселона» сделала правильный выбор.

- Гладбах тер Штегена, Нойштедтера и Ройса обыгрывал «Баварию» по два раза за сезон. Почему сейчас «Баварию» никто не может победить?

– У «Баварии» лучший тренер в мире и одни из лучших игроков. Три или четыре года они играют одним составом. Одно-два изменения в год. Новым игрокам легко вписываться в систему и философию. Против них поэтому и тяжело играть, что они такие сыгранные.

- В каком возрасте впервые увидели игру отца?

– Когда я был совсем маленький, я еще особо ничего не понимал, зато в 9-10 лет уже ходил на каждый домашний матч «Майнца». После игры выходил с отцом на поле и бил по воротам. В 13-14 лет смотрел все игры папы и учился у него.

- Как дела у вашего младшего брата Данила?

– Он был в «Твенте», потом играл у папы в «Кобленце», сейчас он в небольшом клубе, а дальше, наверное, поедет в Америку – будет учиться и играть в футбол. Он левша, он может и левого защитника играть, и центрального, и на шестерке. Он быстрее, чем я. Большой. Хорошо работает корпусом. В Германии не так много быстрых левоногих игроков.

- Какие шутки популярны в раздевалке «Шальке»?

– Чаще я разыгрываю, а не меня. Вот Ральф Ферманн, например, купил какие-то башмаки всех цветов радуги. Мы их как увидели: «О-о-о, че за говнодавы!» И повесили на потолок, чтобы все видели, какие у него теперь ботинки. (Мимо нашего стола в сторону парковки пробежал тот самый Ральф Ферманн, тепло попрощавшийся с Романом – Sports.ru). Так вот. Ральф – очень важный для нас игрок. Много тащит. Здорово использует свой шанс.

- Как вы провели последний выходной?

– В воскресенье сходил на Beyonce. Когда где-то здесь, в Дюссельдорфе или Кельне, есть концерты, я всегда хожу. Всегда приятно увидеть поп-звезд. Больше всего понравилась Бейонсе – и шоу, и музыка.

- А в поездках как время убиваете?

– Я начал сейчас книжки читать. На день рождения получил пару. Одну как раз сейчас читаю.

- А кто автор?

– Не знаю, какой-то японец. Сейчас все читают эту книжку.

- Мураками?

– Да, Мураками. Не знаю, как это на русский переводится.