«Наш центр упал на шайбу, а ему раз – и клюшкой по морде».

Денис Романцов встретился в Берлине с 19-летним нападающим «Айсберена» Владиславом Филиным, который родился в сибирском поселке Баррикада, начал заниматься хоккеем в девять лет, а через десять забросил шайбу сборной России.

Надежда немецкого хоккея встречает меня после тренировки в спортбаре огромного комплекса Шпортфорум, построенного еще во времена ГДР почти полвека назад. Владислав Филин тоже начинает издалека.

– Мы жили в деревне Баррикады, я там ничем заниматься не мог, только в школу ходил. Лишь когда сюда переехал, пошел в хоккейную школу. В восемь-девять лет.

– А это не поздно?

– Вообще-то поздно, поэтому мне тренеры и сказали: «Девять лет – это слишком». Я сказал: «Да я в России до этого играл». Ответили: «Ну, посмотрим». Меня взяли, хотя в России на самом деле я хоккеем не занимался.

– Вообще на коньки не становились?

– Катался около месяца, а потом сюда переехали.

- А почему в Германии надумали хоккеем заняться?

– Отец моего друга спросил: «Хочешь посмотреть на хоккей?» Я согласился – потому что хоккей вживую до этого не видел. Потом спрашивает: «Ну чего, понравилось?» – «Неплохо» – «Может сам попробуешь?» Так я начал ездить с ним на тренировки.

– Из ваших родственников кто-то занимался спортом?

– Нет, мы же в Баррикаде жили. Папа только в баскетбол и волейбол играл в школе, еще зимой немного в хоккей на озере, а мама занималась в детской секции фигурного катания.

– На «Авангард» в Омске ходили?

– В Омск мы приезжали только в гости к родственникам, а из Баррикады на «Авангард» было не очень удобно добираться.

– Как родилось решение переехать из Омской области в Берлин?

– Больших опций в Баррикаде не было. Мы бы все равно поехали в какой-то большой город, чтобы у нас появился какой-то потенциал. В Германии у нас были родственники – мы приехали посмотреть, пожили немного и остались.

– В каких условиях сначала жили в Берлине?

– Сначала мы приехали в лагерь, в котором жили приезжие со всеми мира. Потом нашли съемную квартиру в Берлине. Наши родственники, жившие здесь, переехали в Лаутербах, но я-то тут в хоккей играю, так что родители не стали бросать меня одного и остались в Берлине.

– До какого класса отучились в России?

– В России я первый закончил, потом здесь снова пришлось начинать. Сначала в Берлине пошел в русскую школу, где чуть-чуть учили немецкий. Но мне не так уж сильно это надо было, потому что мои берлинские друзья говорили и по-русски, и по-немецки и, общаясь с ними, я освоил язык. Через год я уже легко общался на немецком.

– Какие русские черты сохранил спустя десять лет ваш быт?

– Музыку я слушаю русскую, она мне нравится больше. Люблю старую музыку – «Любэ», например. Еще у «Фактор-2» нравятся несколько песен. «Любэ» приезжали в Германию на концерты, но не было времени сходить. Что еще... Еда у нас дома только русская. Папа работает только с русскими. Дома говорим по-русски. Все так и осталось.

– Где работает ваш отец?

– В Postag. Если по-русски – он все складывает у себя и отправляет по миру.

– На почте?

– Да-да-да.

- А еда у вас дома какая?

– Очень люблю мамины пирожки с яйцами и луком. Окорочка нравятся, окрошка. Борщ ем, пельмени, вареники с ягодами. Мама всегда говорит: «Позови Илью. Он же один здесь». Это Илья Шарипов, вратарь «Айсберена». Он живет в Германии пять лет. Отец у него в Казани остался, а переехал он с мамой. Но мама живет во Фрайбурге, а он здесь в интернате. Когда он приехал, без родителей, ему тяжело было, так что я старался ему помогать. Стали хорошими друзьями.Так что и его тоже кормим.

– Что смотрите по телевизору, когда собираетесь всей семьей?

– Родители смотрят российские каналы по антенне, но я с ними только КВН могу посмотреть. Сериалы – нет.

– В России у вас остались друзья или родственники?

– У меня хорошая подруга там живет – «ВКонтакте» или в «Скайпе» часто говорим. Постоянно звоним домой – дед с бабой ведь по-прежнему живут в Баррикаде. В этом году поедем обратно – посмотрим, как там у них все. Мы вообще часто ездим в Сибирь. Через год после переезда в Германию мы вернулись на время домой. Через три года снова. Вот уже два года там не были. Но и родственники к нам часто приезжают.

– Когда получили первое приглашение в сборную?

– Когда мне было пятнадцать, меня пригласили на тренировочный сбор юношеской сборной Германии и с тех пор я иду все дальше и дальше – по каждой возрастной категории.

– А гражданство?

– У меня двойное – немецкое и российское.

– А с российской стороны даже намеков не было на приглашение?

– Нет, я же в хоккей там не играл. Так уж получилось. Хотелось, но... Зато если хоккей смотрю, болею только за Россию. На Олимпиаде очень переживал.

– Вы ведь в декабре забросили за Германию шайбу в ворота России.

– Да, перед молодежным чемпионатом мира. Не думаю, что кто-то из игроков сборной России был в курсе, что в Германии есть русский игрок, поэтому, когда я на льду говорил что-то по-русски, они очень удивлялись. Когда мы сейчас ездили на чемпионат мира и играли с Россией, мне перед игрой ребята из моей сборной говорили: «Кэш, кэш, русский, плати кэш!». Типа за то, что я русак и играю против русаков.

– В раздевалке «Айсберена» чаще вы разыгрываете партнеров или они – вас?

– Меня – редко. Чаще я что-нибудь устраиваю. Наклею кому-нибудь на коньки изоленту – ее не видно, но выходишь на лед – и сразу падаешь. Могу сзади на трико что-то написать. В шлем можно наклеить что-нибудь, чтоб он к волосам прилип. Да много чего придумать можно.

– И как партнеры реагируют?

– Говорят: «Классная шутка. Я тебе еще хуже сделаю». Меня в нашей команде считают самым веселым. Когда за профессионалов играю, больше молчу, а когда за молодежную команду – всегда люблю пошутить на льду, тренеру что-то отвечу такое, что все начинают смеяться.

– В молодежной сборной Германии еще есть иммигранты?

– Нападающий Доминик Кагун – из Чехии. Леон Драйзайтль – у него отец тоже чех. Паркер Туоми – американец. Мало, но есть.

– Кто у «Айсберена» самый принципиальный соперник?

– «Маннгейм». Потому что они всегда первые, а мы всегда позади. При мне и потасовки случалось. Помню, вбрасывание в нашей зоне. Играть 11-12 секунд, счет 3:2 в нашу пользу. Наш центр упал на шайбу, а ему раз – и клюшкой по морде. Потом началось – от них пять человек подъехало и наших столько же. Я тоже хотел, но меня тренер не пустил со скамейки.

– Сколько народу ходит на «Айсберен»?

– Арена на 14 тысяч. Всегда все забито. Даже когда плохо играют, как в этом сезоне, ходят много. На выезда тоже активно ездят. Когда играли в Вольфсбурге, наших было больше, чем местных. Вольфсбург хорошо играет, но почему-то ходят на них мало.

– «Айсберен» как-то контактирует с футбольными командами Берлина – «Гертой» и «Унионом»?

– У нас здесь тренируются футболисты, но это – берлинское «Динамо». Я тоже футболом занимался – меня хотели взять в команду. Лет 13-14 мне было. Я как-то принял участие в школьном турнире, на меня обратили внимание футбольные тренеры, предложили заниматься футболом серьезно, но я бы не смог совмещать его с хоккеем. Я в футбол тоже неплохо играл. Поразмышлял немного, но в итоге не стал бросать хоккей.

– У вас уже взрослый контракт с «Айсбереном»?

– Мне сейчас предлагают взрослый, но я пока думаю – у меня опция такая, чтобы следующий сезон провести в МХЛ. Только бы в России показаться. Сразу в Россию я не очень хочу, но в МХЛ есть Зальцбург. У них совместный клуб в DNL и МХЛ и, если все получится, у меня с ними будет взрослый контракт.

- А у Ильи какие планы?

– Такие же, как у меня.

- У вас это принципиальная позиция – в МХЛ, но не в Россию?

– Уезжать отсюда сразу в Россию – слишком резкий переход. Если есть возможность попробовать себя на уровне МХЛ недалеко от дома, в Зальцбурге, надо пробовать. Это для нас пока получше. Если хорошо будем играть в МХЛ, может быть, обратит кто-то внимание из КХЛ.

– Во время локаута в «Айсберен» приезжали Жиру и Бриэр. Общались с ними?

– Неудобно было. Фотки только сделали. Даже на тренировки с их участием много фанатов собиралось. Бриэр скромно держался, а Жиру выехал на лед и сразу стало видно, что он хочет шайбу, хочет делать игру.

- Чьей игрой вдохновлялись в детстве?

– На стену ничьи постеры не вешал, я вообще хоккеем серьезно заинтересовался, только когда старше стал, а до этого просто играл в свое удовольствие. Но папа рассказывал мне про Харламова, потом мне нравился Малкин, еще когда он за «Металлург» играл. Всегда смотрю хайлайты его матчей в НХЛ.

- Первые игры за взрослый состав «Айсберена» чем запомнились?

– Перед игрой с «Аугсбургом» наш тренер распечатал из интернета мою фотку, где я улыбаюсь, и повесил ее в раздевалке с надписью Game Face. Такой ритуал в команде. За профессионалов я спокойно вышел и сыграл, мне почему-то даже легче было играть во взрослой лиге, чем в молодежной. Ну и шайбы подбирал, конечно. Я ведь самый молодой в «Айсберене». 

– Как следите за КХЛ?



- После тренировки всегда захожу в интернет и смотрю хайлайты. Радулов и Кузнецов мне нравятся. Тихонов неплохо играет. Мощные нападающие. Больше за «Авангардом» слежу, но мне и на СКА нравится смотреть. Отличный дворец, много народу, много звезд в составе.

– Когда у вас первый раз попросили автограф?

– Последние два года просят все чаще и чаще. Первый раз было на турнире U-17 в Детройте. Ну и сейчас, когда с U-20 ездили в Швецию, тоже просили.

– Где в Берлине проводите свободное время?

– В Осбанхофе играем в бильярд или дартс. Садимся с друзьями в машину и едем. Я в 18 лет получил права. Первый раз с папой проехался, а потом сам. А, и еще был с командой на концерте Эми Макдоналдс.

– Еще куда-то, кроме Омской области, ездите в отпуск?

– В Турции мы были, в Хорватии, на острове Раб, тоже понравилось – море хорошее. В Италию поехали на курорт, где не только позагорать можно, но и архитектуру посмотреть. В Хорватии смотреть особо не на что, но вода там лучше.

- Самый красивый город Германии?



- Мне нравится Гамбург. Потом – Берлин, Мюнхен, Кельн. Все, кто приезжают в «Айсберен» из других городов, говорят: «Больше всего нравится в Берлине». Здесь только люди недружелюбные. Вот был в Швеции на молодежном чемпионате мира – там люди себя вообще по-другому ведут. А в Берлине вялые какие-то.